Гарбуз: «Ни перед каким Забарой не собираюсь отчитываться, почему не хочу сидеть в тюрьме»

— Олег, когда мы говорили прошлым летом, вы печалились, что деньги за съемки в кино заканчиваются и надо помимо театра искать подработку. Но в последнее время — и постоянные гастроли Вольных Купалаўцаў, скоро в Цюрихе и Даугавпилсе, недавно с «Зекамероном» Максима Знака были в Вильнюсе, а в июне снова в Варшаве. Плюс съемки в фильме «Перешеек» для Max. Жизнь налаживается?

— Все так, но жизнь не то чтобы налаживается, она ведь такая зебра. То лучше, то хуже.

Стратегически ничего не поменялось. Работаем, спасибо польскому государству, помогли нам с прокатом, и мы можем оплачивать часть аренды.

В рамках поддержки от Мэрии Варшавы планируем отыграть еще 15 спектаклей. Скорее всего, это будут 5 «Экстремистов», 5 «Зекамеронов» и 5 спектаклей «Гуси-люди-лебеди».

Когда вернемся из Даугавпилса с «Театрального фестиваля №4», отработаем два «Зекамерона». В июне состоится премьера пьесы польской драматургессы «Валізка». А потом «Экстремисты» закроют нам сезон этого года.

«Многие обещают, а когда доходит до дела, то «к сожалению, все занято»

— Спасибо большое Театру Драматычному в Варшаве за поддержку и сцену. Потому что многие обещают, а когда доходит до дела, то «к сожалению, все занято». Или выставляют 3 тысячи евро за аренду сцены на 150 мест за вечер. Мы такую сумму за спектакль вряд ли соберем при всем желании.

— Оправдались ли ваши ожидания от Тэатральнага тыдня з Купалаўцамі?

— Все прошло классно, были полные залы. Мы сделали то, что и хотели.

Параллельно, благодаря польской стороне, бесплатно показали наши спектакли онлайн на ютубе. И еще получили награду от Министерства культуры Польши, прям наградной лист для Вольных Купалаўцаў, поскольку уже пять лет, как мы обособились от того, беларуского, Купаловского и стали ничьими.

Денежную премию поделили между актерами. И тут отдельная благодарность Пал Палычу Латушко и его команде, которые нас всячески поддерживают.

— Сергей Чуб рассказывал, что вы организовали показ «Зекамерона» в Берлине...

— В Берлине показ состоялся в рамках фестиваля Pradmova, и в Чехии я организовал, при поддержке Офиса Светланы Тихановской.

Да, это кусок работы, ты несколько месяцев списываешься, все уточняешь, согласовываешь графики, планы, утверждаешь сметы, чтобы актеры смогли заработать.

А в Вильнюсе гастроли «Зекамерона» организовал уже Сережа Чуб. Каждый из нас что-то делает — так и живем.

«Хорошо, что приземлился на два локтя и два колена. Летел, как жаба, и это меня спасло»

— Что вам, как менеджеру-организатору, было сложнее всего? Потому что звучит, ну «Гарбуз организовал гастроли — молодец!» Но не все же так просто?

— Есть европейские цены, польские, а есть беларуские расценки. И некоторые продолжают и здесь, в Европе, исходить из этих сумм, хоть живем мы уже много лет по европейским.

Почему-то некоторые беларусы, которые тоже переехали, думают, что могут нас заказывать по беларуским расценкам, которые на самом деле раза в 2-3 ниже.

И правда: «Почему бы вам не скататься на четыре дня со спектаклем за 100 евро? Мало?..» И каждый раз приходится объяснять, что мы команда, и это четыре дня, дорога, спектакль, репетиции, наше время.

Доходило до того, что говорил прямо: «Мы не просим денег — никогда и ни у кого. Но если мы работаем, то будьте любезны заплатить. 250 евро (и выше) актеру за спектакль — это не много».

Для меня это самые трудные разговоры. С европейцами все гораздо проще, и все довольны.

На самом деле мы делаем все: решаем административные вопросы, мы и грузчики, и реквизиторы. Поскольку не можем себе позволить раздувать штат.

У нас каждый человек не только актер, он многофункционален. Сергей Чуб садится за руль буса, который мы арендуем, сами возим и тягаем декорации.

— Вы же и после спектаклей Тыдня з Вольными Купалаўцамі разбирали сами декорации: выносили, грузили и даже солому в фойе подметали после «Гусей-людей-лебедей».

— Скажу больше, я еще и не отошел. На сцене тогда стояла кабина настоящего железного трактора, которую мы привезли.

Закончили фестиваль, поздравили друг друга, а на следующий день с Сергеем (Чубом — С.) договорились, что придем и все разберем-вынесем. Так и сделали, решив вдвоем снести ту кабину трактора со второго этажа.

Сережа стоял внизу и что-то начал говорить, что вдруг не удержит под наклоном. Я заподозрил неладное, но...

Мы понесли. Где-то посередине лестницы, а она довольно крутая, Сережа, у которого ноги подкосились, отпрыгнул в сторону, а я примерно с полутора метров вместе с этой кабиной полетел вниз. Хорошо, что приземлился на два локтя и два колена. Летел, как жаба, и это меня спасло.

Сережа сказал, что он мной наслаждался в этот момент, визуально. В момент шока. Его кабина задела по касательной, а я с ней зарылся «как положено». Поначалу даже ходить не мог, но уже, вроде, получше...

Сами виноваты: два уже немолодых артиста, Сереже 44, мне 54. Надо было кого-то еще позвать. Но решили, что справимся.

— «Блин» —  тут слишком мягкое слово...

— Согласен... Но мы после спектаклей и подметали, и мыли все, если где что подбить, смастерить — все сами. А волонтеров звать... даже не знаю. Проще иногда самому сделать, чем объяснять новому человеку.

«После прихода Трампа я проголосовал долларом, избавившись от них»

— На фоне занятости последних месяцев, насколько проще сейчас не замечать ужас внешнего мира?

— Не замечать невозможно. Еще и Америка тому подтверждение, с ее новой властью. Очень сложно спокойно наблюдать за действиями и репликами самовлюбленного воротилы. Не понимаю, как до такого могло дойти в США, с ее системой сдержек и противовесов, что они не могут угомонить одного деятеля.

И уже даже не одного, он же привел с собой такую же команду. Я не могу это развидеть.

Единственное, что я смог сделать — у меня был небольшой долларовый запас, который я сразу же поменял по низкому курсу на швейцарские франки и британские фунты. По-своему высказался: проголосовал долларом.

— А что бы ответили Игорю Забаре, который называл вас другом, но прервал общение после начала войны, раскритиковав беларусов. Мол, встали на лавки без тапочек, не дожали, а потом еще и за границу сбежали. А услышав ваши слова, что готовы защищать Украину, если в Польше создадут спецподразделение, Забара предложил вам приехать к нему на хутор и идти воевать.

— Я у Забары работал, давно его знаю, как и его позицию еще до 2020-го, когда он отмахивался: да, мол, у вас все нормально, не парьтесь!

После начала войны он начал поносить беларусов в фейсбуке, чуть ли не обвиняя, что сидит с женой в подвале из-за нас. Мне писал про это общий знакомый, который начало войны пережидал в гораздо более худших условиях. Не виня беларусов, потому что «мы все понимаем и остаемся нормальными людьми». И просил меня претензии Забары не воспринимать как общее мнение украинцев.

Очень странно слышать такие претензии Забары, который прекрасно знает, что происходило и до сих пор происходит в Беларуси. 

«Я никогда не хотел вступать в противоречие с самим собой. Нашел компромисс: если случится край — я уеду»

—  Я еще в 2020-м планировал по возможности уезжать, потому что точно знал: не хочу, не собираюсь и не планирую сидеть в тюрьме. Мне уже тогда было 50 лет, и я хотел бы прожить остаток жизни на свободе.

Мог уехать гораздо раньше, но никогда не хотел покидать Беларусь. Потому что всегда считал себя беларусом, хотел жить и работать на Родине.

И никогда не хотел вступать в противоречие с самим собой. Нашел компромисс: если случится край — я уеду.

Край случился. И ни перед каким Забарой не собираюсь отчитываться, почему я не хочу сидеть в тюрьме.

— Вы были делегатом на Форуме Костюшки, где представители демсил Беларуси и стран ЕС обсуждали в том числе будущее Беларуси и поддержку гражданского общества. Что важного для себя там почерпнули?

— Там собираются реальные европейские политики: скандинавы, балты, поляки. И зовут туда наших, там были Тихановская и Латушко.

Одни из моих любимых политиков — это Сикорский и Дуда. То, что они говорят и делают, мне очень откликается. Как и то, что судьбой Беларуси озабочены реальные европейские политики. Они помогают нам с вами и сотням тысяч беларусов строить будущее в их странах — это невероятная поддержка. И абсолютный подарок для всех нас.

«Вы что — не знаете про Беларусь в сердце?»

— Каково это — снова встать на парусную доску после 35-летнего перерыва?

— А какие бы у вас были ощущения, если бы сели на любимый велосипед, на котором не ездили 30 лет? Снова встать на доску даже после длительного перерыва — легко.  Тело все помнит: в том числе события 30-летней давности. Встал и пошел.

А еще мне захотелось сделать фотосессию, где я на парусной доске в лакированных ботинках и костюме. Я же не падаю в воду, не новичок (улыбается).

— А почему ботинки?

— Вот прям захотелось по полной: и ботинки, и галстук. Чтобы все было интересное: от пяток до макушки. Вот почему-то мне так придумалось (улыбается).

— А вода и доска помогают избавиться от мыслей про сегодняшнюю реальность?

— Даже становясь на доску, оценивая ситуацию на воде — кто справа, кто слева, откуда ветер — я все равно в своих мыслях…

Недавно товарищ позвал меня к себе на яхту в Испанию. Вот если поеду, тогда мне нужно будет поднапрячься, чтобы понимать, что и где подтягивать, утягивать или отпускать (улыбается).

Но что точно: на воде и при физической нагрузке гораздо приятнее и позитивнее думается. Особенно про себя и собственные перспективы.

— С кем ни говорила, многие беларусы в эмиграции, когда откровенничают, признаются, что «мы все равно ждем, когда вернемся и продолжим жить свою жизнь дома». За что сегодня держитесь вы?

— Если мы пришли в польское культурное пространство, то как-то должны в нем обозначиться. Не нужно держаться только за мысли о возвращении. Всегда в голове должен быть альтернативный план развития. А не так что вернемся и уж тогда «дрожи, земля!»

Это тяжело, но нужно признать: мы должны планировать себе две реальности. Быть готовыми к возвращению, но в то же время заточенными на то, чтобы сейчас жить здесь.

Всё не бессмысленно. «Беларусь в сердце» – это и есть девиз вынужденных беларуских эмигрантов сегодня.

Да, наша Родина далеко, но на самом деле она всегда рядом. Беларусь в сердце. Я так себе сказал. И хоть я не в Беларуси, мое сердце все равно там. Это моя придумка, и мне кажется, что это самый верный и единственно возможный путь нашей сегодняшней жизни.